пренебречь, вальсируем
Блоголента принесла речь нигерийской писательницы Чимаманды Адичи (Chimamanda Adichie), которая хорошо иллюстрирует идею "историй, которые мы рассказываем". Я переведу-перескажу фрагменты, которые кажутся мне наиболее ценными в этом смысле; речь сама по себе очень интересная, рекомендую англослышащим.
Я выросла в университетском кампусе в Нигерии... Я начала читать года в четыре, и читала английские и американские книги для детей. Лет в семь я начала писать: моя бедная мама была вынуждена читать мои истории, с иллюстрациями, нарисованными цветными карандашами. Я писала в точности такие же истории, какие читала. Их персонажи были белыми и голубоглазыми. Они играли на снегу. Они ели яблоки. И они много говорили о погоде - о том, как замечательно, что выглянуло солнце. Я писала об этом, несмотря на то, что никогда не выезжала из Нигерии, а в Нигерии не выпадал снег. Мы в Нигерии ели манго и никогда не говорили о погоде, потому что это было не нужно. Мои персонажи пили много имбирного пива, потому что персонажи в прочитанных мной книгах пили имбирное пиво; я никогда его не пробовала и не представляла, что это.
По-моему, это демонстрирует, насколько мы уязвимы и подвластны историям, особенно в детстве. Из-за того, что во всех прочитанных мной книгах персонажи были иностранцами, я была убеждена, что сама природа книг такова, что в них должны быть иностранцы. Все изменилось, когда я открыла для себя нигерийские книги. Их было не так много, как иностранных, и найти их было сложнее, но благодаря таким писателям, как [называет имена, не могу разобрать], мои представления о литературе принципиально изменились. Я осознала, что такие, как я - девочки с кожей цвета шоколада, с кудряшками, которые нельзя заплести в косички - могут существовать в литературе. Нигерийская литература избавила меня от единственной истории английских и американских книг.
читать дальше
Еще Чимаманда говорит о некорректных обобщениях, когда по части фактов делают вывод о целом народе, или о группе народов. Она говорит, что ей смешно, когда Африку называют страной, и когда к ней, нигерийке, обращаются за подтверждением фактов о Намибии, в которой она никогда не бывала. Она говорит, что для того, чтобы представить историю иначе, достаточно начать ее рассказывать с середины. Она говорит о власти, и о том, что власть определяет, какие истории рассказываются, как, где, кем, и сколько историй звучит. Она говорит, что истории имеют значение. Что истории могут разделять и подавлять, но могут и давать силу, и возвышать. Что они могут уничтожить достоинство человека и могут восстановить разрушенное достоинство.
Она заканчивает словами: Когда мы отрицаем единственную историю, когда мы понимаем, что не может быть единственной истории ни об одном месте, ни об одном человеке, то возвращаем себе рай.
-
-
31.05.2016 в 05:13Св.,
Потому что все перечисленные группы были колонизированы/находились в подвластном положении по отношению к тем "победителям", которые и пишут историю?
Помнится, мыслители Эллады, империи Цинь, христианской Европы и т.д. уже делили мир на людей (т.е. себя) и на всех остальных, и явление это кажется мне очень распространенным. Но ваша версия ответа кажется мне неполной. Я не знаю, например, кого из предков современных государств за пределами Ханаана победили иудеи. Но библейская культура в последнее тысячелетие стала этаким лингва-франка во всём мире. Римляне мало кого колонизировали за пределами зоны Средиземноморья, и сама Римская империя пала под натиском варварских племен и внутреннего кризиса. Но наследием римской культуры и цивилизации мы тоже до сих пор пользуемся и считаем Рим частью истории своей цивилизации. Так что ответ, мне кажется, сложнее.