про университет

[svollga]

Как-то так совпало, что я уже несколько дней думала написать что-нибудь про свой универ, про gender studies, про очередное 101, а тут еще и вопрос в комментариях задали на примерно ту же тему. Попробую начать рассказывать, а дальше можно будет задавать вопросы.
Да, это все путевые заметки, так сказать. Не всегда связные, не всегда отточенные. Ссылки сюда давать можно, если надо, но прошу не копировать никуда ничего, потому что в данном случае я еще работаю над формулировками и над их доступностью.

Про университет и организацию обучения

1. Начну все-таки с университета. Центральный Европейский Университет (или Центрально-Европейский Университет, не знаю, что правильнее) был основан "с четко определенной целью: помогать процессу перехода от диктаторства к демократии". Начиналось все с окрестных регионов, но теперь цель - глобальный переход. Финансируется он Джорджем Соросом и Институтом "Открытое общество", модель построения обучения - американская, в общем, жутко жидомасонское заведение
Более того, мой факультет Gender Studies - один из самых политически нагруженных факультетов, больше политической нагрузки, наверное, только у факультета Nationalism Studies. Под политической нагрузкой я имею в виду то, что под всеми нашими теориями так или иначе лежит цель - гендерное/сексуальное равенство и все к нему прилагающееся. Даже внутри и без того политизированного ЦЕУ нас считают чересчур политизированными (и в целом фриками).

2. Принципы обучения. ЦЕУ - университет post-graduate, только магистратура и докторантура (которые MA и PhD соответственно). Из этого следует, что никого не учат никаким азам. Даже если ты пришел с бакалавриата из совершенно другой области, объяснять азы тебе никто не будет, разбирайся сам - читай книжки или всасывай из воздуха. (Из воздуха, кстати, всасывается масса информации, но об этом позже.)
Все преподаватели обязаны заниматься самостоятельными исследованиями и публиковаться раз в два, что ли, года, то есть они все - активные и признанные исследователи в области. Факультет интердисциплинарный, преподаватели тоже происходят из разных дисциплин, и уклон у них соответствующий. У меня, например, набралось много курсов у преподавателей-антропологов - у них и материалы, и подход скорее антропологические; а вторая половина моих преподавателей - это смесь лингвистики, literary studies и философии. Есть еще те, у кого уклон в legal theory, в public policy и в социологию, но я к ним не хожу. Вообще у меня явно задатки антрополога, а не социолога, судя по тому, как хорошо мне на антропологических курсах.
Обучение состоит из, грубо говоря, трех частей:
а) Чтение академических текстов в огромном количестве. По каждому предмету есть список обязательной и рекомендованной литературы, выдаются бумажные и электронные "ридеры" - составленные представителем сборники к курсу. Тексты все сильно не базовые (что такое "не базовые", можно оценить по тому, что вот это у меня в голове проходило как "простенькое и понятное объяснение на пальцах"). В основном они академические, но опять же из разных областей - антропологические исследования, немного социологии, public policy и т.д., феминистская эпистемология и квир-теория, плюс бесконечный Фуко. Обязательные тексты читать желательно внимательно, с подчеркиваниями и пометками. Можно, конечно, и наискосок просмотреть, но практика показывает, что потом ты об этом пожалеешь - обязательно понадобится тебе же самому в письменной работе что-нибудь, что было в тексте закопано.
б) Работа в классе. Тут зависит от преподавателя: некоторые склонны читать лекции, но таких меньшинство. Из моих преподавателей так делает только Эстер, которая читает квир-теорию и феминистскую эпистемологию, и объясняет в классе текст, делая своего рода close reading вслух. (Close reading - это когда ты внимательно идешь по тексту и пытаешься выделить основные мысли автора и его логику шаг за шагом.) Еще у меня есть Жажа (она вообще Эржбет, но сокращается до Жажи) - она как раз дикая смесь лингвиста с философом, тексты у нее соответствующие, и она тоже любит делать какой-то глубоко свой вариант осмысления текста вслух, с уходом в лингвистику; но она также любит, когда мы сами говорим, и даже тыкает пальцем и говорить заставляет. Остальные преподаватели предпочитают дискуссионную форму: студенты обсуждают текст, часто делая close reading, а преподаватель задает контекст и направляет дискуссию. Такие преподаватели пальцем ни в кого не тыкают, говоришь, если хочешь сам - считается, что мы взрослые люди и способны преодолеть застенчивость, но если не можем, ну упс, но лучше учитывать, что работа в классе составляет приличный процент от итоговой оценки. Важно: преподаватели никогда тебя в классе не стыдят и не ругают. Даже если ты несешь полную чушь, тебя будут внимательно слушать и улыбаться, а потом попытаются из твоей чуши извлечь внятное зерно и развернуть его на пользу дискуссии. Еще к работе в классе относятся презентации по заданному тексту или по его автору, но это самое унылое. (На policy studies, откуда я беру один курс, принято устраивать дебаты по теме занятия с предварительной подготовкой или без оной. Но у нас такое не модно.)
в) Письменные работы. Самая распространенная форма - reaction papers: это короткие работы, 2-4 страницы (Times 12, полуторный-двойной интервал), в которых нужно работать с одним или несколькими заданными текстами. У каждого преподавателя требования свои, но суть сводится в среднем к тому, что надо выделить ключевые мысли из текста/текстов, сопоставить их с другими текстами и проанализировать в контексте данного курса. У меня на одну такую reaction paper уходит в среднем 5-6 часов, потому что надо обдумать, аргументированно развить мысль, подтянуть все источники и на все проставить сноски по правилам (благо это Word 2007 умеет более-менее автоматически). Еще есть final papers - они пишутся в конце курса, по его итогам; там объем обычно 10-15 страниц, и это уже более-менее полноценная критическая работа с точки зрения осмысления имеющейся литературы, хотя все равно, конечно, реферат. Есть и всякие извращения типа exogesis, но это уже на что у преподавателя фантазии хватит.
Суммарно это все дает мощнейший эффект погружения. Тебя кидают в море литературы и информации и предлагают плыть, в процессе выдавая осмысленные мысли. Какие-то направляющие у тебя есть, но большую часть времени тебя преследует ощущение, что ты во всем этом тонешь, потому что его так много, и систематизация глубоко символическая, и есть масса каких-то вещей, о которых преподаватели и авторы говорят так, словно они сами собой разумеющиеся, а ты про них слышишь в первый раз. Потом ты всасываешь это общеизвестное из воздуха и получает апгрейд.

Про нормативность.

3. Первым пунктом сформулировалось вообще про нормативность. И сразу целых два поста по этой теме пришло: про "других" и про нормативность в действии.

Современное общество построено на оппозиции нормы и ненормы. То, что "нормально", получает привилегии в обществе и поднимается в иерархии выше; то, что "ненормально", опускается в иерархии или ликвидируется.
Ключевой момент тут то, что объективной нормы не существует. Она производится в рамках доминирующего социального дискурса. (Тут я поднимаю очи горе и поминаю недобрым словом Фуко ) Понятие нормы производится с помощью медицины, статистики, религии, прессы и всегда идет на пользу доминантной группе, ставя ее в иерархии выше. Если внимательно присмотреться к тому, что говорится о любых социальных группах, можно обнаружить, что в каждом случае доминантная группа фигурирует как норма, а подчиненная - как отклонение, даже если подчиненная группа статистически равна или больше.
(Про абсурдность такой нормативной логики есть пример не совсем про социальные группы, но очень смешной: целлюлит есть у 90% женщин. Целлюлит, по утверждениям нынешней медицины в рамках индустрии красоту - отклонение. Норма - отсутствие целлюлита. Как видите, тут понятием "норма" очевидно манипулируют, но все покупаются.)

Если пройтись по социальным группам, то:
- мужчины - норма, женщины - неполноценные мужчины. Про это есть довольно много феминистской литературы: как в викторианскую эпоху все проявления женскости патологизировались, как медикализировалась беременность, и т.д. Разумеется, речь не только о медицинском дискурсе, хотя он всплывает очень часто, когда речь заходит о половом делении.
- белые - норма, цветные - неполноценные люди. Про патологизацию расы опять же есть масса литературы; пиком этого дискурса стали, как нетрудно догадаться, концлагеря. Хотя сейчас об уничтожении речь заводить не принято, но до сих пор всплывают попытки объяснить социальные различия расовыми врожденными качествами.
- доминантная этническая группа - норма, другие этнические группы - отклоняются. В исследованиях национализма про это должно быть, мы про это немало читали на Gender, Nation, State: каждый раз в националистическом дискурсе формируется такое деление, что "мы" такие здоровые, прекрасные и правильные, а "они" либо слишком мягкие, женственные и извращенцы вообще, либо жестокие звери, которым чужда цивилизация.
- гетеросексуалы - норма, остальные - отклонение. Тут я даже раскрывать не буду, все и так очевидно, мне кажется
- цисгендерность - норма, и норма же - следование гендерным требованиям; все остальное - отклонения. (Не знаю точно, были ли попытки научно объяснить бизнес-леди как женщин с более "мужским" мозгом, то есть отклоняющихся от своего гендера, но зуб даю, что были.)
- нормально хотеть одного моногамного супруга и собственных биологических детей. Все остальное - отклонения: полиамурные отношения, сингл, промискуитет, чайлдфри и т.д. (Правда, тут есть еще гендерное расщепление этой нормы, для мужчины допустим промискуитет и т.д., он даже объясняется как нормальный для мужчины - опять в пользу доминантной группы.)
- не-инвалиды - норма, инвалидность и в целом нездоровье - отклонение. Тут вроде бы и спорить не с чем, с одной стороны - в том смысле, что "норма" понятие крайне нагруженное морально-этическими смыслами, и "нездоровье как вариант нормы" в них впихивается с трудом; с другой стороны, статистически нездоровых в той или иной степени людей как бы не большинство, но отстройка все равно идет по здоровым. Вопросы нездоровья на самом деле крайне важны, потому что являются ключевым моментом медицинского дискурса нормативности, который во всей этой системе неслабо так ее подпитывает как образец для сравнения и как источник идеологии нормативности. Я к этому вернусь в заключении.
- нейротипичность - норма. аутизм (и другие нейро-а-типики) - отклонение. Текст по ссылке неплохо иллюстрирует нормативность, кстати

Теперь к чему это приводит. (Это уже не "из воздуха", а преимущественно мой комментарий.) Социальная реакция на "ненорму" есть двух видов: ликвидация и благотворительность. Ликвидация бывает разная: можно физически отстреливать, можно лечить, можно засунуть на выселки и постараться забыть - суть в том, что "ненорма" должна стать невидимой и в идеале вообще перестать быть. Ликвидацию применяли исторически ко всем "ненормам", включая женщин - только среди женщин она применялась выборочно, к тем, кто не хотел вести себя гендерно-конформно. (Например, в фашисткой Германии в концлагеря попадали женщины, которые не хотели замуж и плодить арийцев, включая лесбиянок, которые проходили по этой статье, а не по розовому треугольнику.)
Благотворительность - это когда "норма" решает, что "ненорма" может и посуществовать рядышком, если много просить не будет. При этом "ненорма" ограничивается в правах и возможностях. Я выше подчеркнула вопрос инвалидности, потому что там очень все очевидно: инвалиды позиционируются как "Другие", которые зависят от "здоровых"; мир по-прежнему отстраивается вокруг нормы здорового человека, с некоторыми реверансами в сторону инвалидов (где больше, где меньше); а главное - под "социальной адаптацией" инвалидов чаще всего имеется в виду, что они могут жить и вести себя "как здоровые", насколько это возможно. Альтернативный подход - предоставление инвалидам права самим решать, как именно они хотят социализироваться, и реализовывать себя в соответствии со своими представлениями об этом - выглядит ужасно радикальным. А теперь заменить "инвалидов" и "не-инвалидов" на любую другую социальную пару и посмотреть, насколько изменится смысл. (Подсказка: очень мало.)

Текст выше писался в некоторой связи с логикой born this way в ЛГБТ-правах, поэтому оставлю здесь фрагмент про нее. Собственно, логика born this way в запросе на права - это в некотором смысле запрос на, так сказать, инвалидность и благотворительность. "Я таким родился и ничего с этим поделать не могу, дайте мне пожить нормально". Подразумевается, что если бы мог себя изменить - изменился бы и стал бы "нормальным". Логика выбора - "я выбрал быть таким, но я имею право на этот выбор" - теоретически подрывает норму больше. На этом, насколько я знаю, настаивает часть квир-активистов, которые против born this way.
С другой стороны, born this way до определенной степени работает, и эта "определенная степень" может изменять нормативные социальные институты, как сейчас изменяется, например, институт брака, когда включает однополые пары. То есть она может теоретически подрывать норму изнутри. То есть я не предлагаю полностью от нее отказываться. Но критический подход демонстрирует, что она пока что сохраняет дихотомию нормы-ненормы и иерархию распределения прав и привилегий.

Про то, откуда берется гендер и сексуальность и зачем это нужно знать.

4. Про то, откуда берется гендер и сексуальность и зачем это нужно знать. Поднимаю из комментариев, потому что там я уже много написала. Если коротко, то мы не знаем, откуда берется гендер. (И сексуальность - тоже.) Все собранные данные ответа не дают, и вряд ли в ближайшее время дадут, по ряду причин:
- это все косвенные данные. Для выяснения врожденности/приобретенности гендера, например, нужно иметь контрольную выборку людей, которые не были социализированы в обществе вообще, но при этом способны сообщить о своей гендерной идентичности. По очевидным причинам это нереально, разве что мы научимся читать мысли новорожденных младенцев, причем еще до того, как акушеры объявили "это мальчик"/"это девочка".
- все имеющиеся данные зависят от интерпретаций. причем интерпретаций там сразу несколько в каждом случае: интерпретация самим человеком своей гендерной идентичности, которая зависит от интерпретации гендера его окружением в процессе его социализации; интерпретация этим же человеком своей личной истории (это связано с нарративными и интерпретативными особенностями памяти - мы помним свое прошлое не "как было", а "как мы себе об этом рассказали", грубо говоря, и прошлое может "переписываться", ре-интерпретироваться в зависимости от настоящего); представления и интерпретации исследователя, заложенные в постановку вопроса; интерпретация исследователем полученных ответов; и еще, наверное, стопицот интерпретаций. В общем, это королевство кривых зеркал.
- само по себе понятие "гендер" на самом деле сложнее, в него могут вкладываться несколько разных структур, например: самоощущение человека; гендерная категория - тот самый gender assigned at birth, социальная и институциональная категория, которая обозначается буквой в паспорте, со всем прилагающимся; набор гендерных ролей, положенных в зависимости от гендерной категории, помноженной на класс, этническую принадлежность, сексуальную ориентацию и т.д.; и взаимоотношения человека с окружающей средой и предлагаемыми ею ролями и интерпретациями, в процессе которого он постоянно переосмысляет и переструктурирует свою гендерную идентичность. Важно: гендер не статичен и не универсален. Грубо говоря, если человек при рождении получает гендер "мужчина", то этот гендер будет описываться ему и восприниматься им по-разному в течение его жизни, и не будет стопроцентно совпадать с гендером "мужчина" у любого другого носителя этого гендера.
- примерно такие же по сложности системы выстраиваются вокруг физического пола и вокруг сексуальности, причем они находятся в постоянном взаимодействии с гендерными системами, а в интерпретациях редко друг от друга отделяются. Разобраться во всей этой геометрии, особенно на основе символов, языка и нарратива - а мы имеем дело почти исключительно с ними, потрогать тут ничего нельзя - которые по сути своей интерпретативны, диалогичны и неоднозначны... в общем, нереально.

Ключевой момент: это понимание "истинной сути гендера" с академической и с политической точки зрения не нужно. С политической точки зрения, важны как раз его интерпретации в каждом конкретном социуме и в каждом конкретном политическом диалоге. С академической точки зрения, это было бы крайне любопытно, конечно, но феминистская теория склоняется к тому, что поиск "истинной сути" и "начала начал" сам по себе - нарративная практика, формирующая сознание и мышление, но реализация этой цели неосуществима (в общем, икс стремится к нулю, но его никогда не достигает). Зато дискурсивные практики вокруг этого поиска крайне интересны, академически и политически.

Комментарий Dana Eilian: Всё упрощая, получается, что непознаваемый гендер сперва проявляется как ощущение человека о том, подходит ли ему предлагаемое ему определение окружающими его или не подходит. Если оно подходит, человек радуется, живёт согласно образцам, предлагаемым окружением, и недоумевает, как у других может быть иначе.
Если не подходит, если человек не может засунуть себя в предлагаемое окружающими определение (или, наоборот, резонирует другому определению, ему не предлагаемому, как получается у трансов), то он сперва изо всех сил пытается себя ломать, а потом всё-таки находит себе другое определение и тогда уже думает, что делать дальше.
Мой ответ: Да, примерно так это и выглядит - наверное. Поскольку ничего более конкретного мы сказать не можем
Возникает, конечно, вопрос о том, откуда берется ядерная транссексуальность с острой дисфорией, например. Я в принципе могу выдвинуть теорию социального образования такого самоощущения, а могу допустить существование физиологических (врожденных) предпосылок к ее формированию. Но суть в том, что выяснение причин не снимает вопроса, зачем нам нужно знать эти причины. А нужно ведь не из чистого академического интереса, а из политических соображений - чтобы "объяснить" и либо оправдать, либо порицать ту или иную идентичность и ее положение в обществе.

Про роль этого знания в политических дебатах.

5. Про роль этого знания в политических дебатах. С политической точки зрения все эти причины не должны иметь значения. Врожденная или приобретенная в процессе социализации, любая гендерная идентичность (равно как физиологическое строение и сексуальная ориентация) и ее проявления не должны дискриминироваться. Отсюда политически корректным подходом к вопросу является не поиск ответа, а принятие того, что люди разные, идентичности у них разные, формироваться они тоже могли по-разному, но ни "понятность" и распространенность идентичности, ни вариант ее формирования не должны иметь значения - к итоговой идентичности (хотя она, конечно, не итоговая, идентичности не статичны) следует относиться с уважением в любом случае.
Современное ЛГБТ-движение в настоящее время выбирает путь стратегического эссенциализма, аргументацию born this way. Я к ней отношусь крайне критически, потому что она закрепляет консервативное и бинарное мышление, представление об идентичностях как статичных и врожденных, и многие другие проблематичные дискурсивные тенденции. С точки зрения действующей политики она до определенной степени выгодна, но оставляет за бортом массу "не вписывающихся" и поддерживает структуры, которые и формируют социальное неравенство. Хотя пользу, конечно, тоже приносит - вопрос только, во что эта польза может вылиться в будущем.
С другой стороны, "выбор" - тоже не лучшая формулировка. Я ее привела потому, что с точки зрения пансексуала и гендерквира вопрос встает куда чаще именно о выборе: чисто теоретически я могу выбирать в качестве партнеров только социально допустимый пол, и свое гендерное выражение могу подогнать под нужные требования. То есть для меня проблема встает не так резко, как "я не могу быть другим" - теоретически я могу ужаться и выбрать, для меня этот выбор будет не выбором полной противоположности, а выбором части вместо целого. Как-то так. Другое дело - почему я должен этот выбор делать?
Но в более широком смысле речь не о таком сознательном выборе. Речь о сумме заданных социальных рамок и собственных порывов, которые по большей части неосознанно складываются в некое динамически развивающееся целое. В каком-то смысле можно сказать, что это born this way, только рождение не физическое, а социальной, и сам человек в нем фигурирует как активный (хотя редко осознанный и никогда - полностью осознанный) участник. Ну, или назовем это I am what I am, чтобы отличать смыслы. Пожалуй, это такая средняя стратегия между born this way и i choose my choice, которая точнее отражает реальность: речь о том, что врожденные или приобретенные, осознанные или неосознанные, наши идентичности заслуживают уважения, какими бы они ни были.

В продолжении планируется:
- про политику идентичности (ответ на вопрос Hali в комментах)
- про сексуальное гражданство (вероятно, в связи с предыдущим, хотя посмотрим)
- про феминистскую теорию и объективное знание