Александр Гамильтон, человек, чьим девизом было "в любой непонятной ситуации публикуй памфлеты", написал о его смерти всего два раза, в личных письмах близким друзьям:
Натаниэлю Грину, 12 октября 1982
Меня глубоко поразили новости, которые мы только что получили, о потере нашего дорогого и бесценного друга Лоуренса. Его достойная карьера пришла к концу. Как странно складываются дела человеческие, что столько превосходных качеств не принесли ему более счастливой судьбы? Мир почувствует потерю человека, подобных которому осталось немного; Америка - потерю гражданина, чье сердце понимало, что патриотизм других - пустые разговоры. Я же чувствую потерю друга, которого искренне и бесконечно нежно любил, и одного из очень немногих.
Маркизу де Лафайетту, 3 ноября 1782
Бедный Лоуренс; он пал жертвой своего пыла в пустяковой стычке в Южной Каролине. Ты знаешь, как искренне я его любил, и можешь представить, как о нем сожалею.
Больше он на эту тему не говорил.
Говард Пайл, "Смерть полковника Джона Лоуренса"
- - - - -
Его смерть лишила Гамильтона ровни в политике, надежного коллеги, который был ему нужен в нелегких попытках укрепить союз. Без Лоуренса он остался одиноким крестоносцем, без верного союзника на всю жизнь, какого нашли друг в друге Мэдисон и Джефферсон. На личном уровне потеря была еще страшнее. Несмотря на большой круг поклонников, Гамильтон редко удавалась глубокая дружба, и он не открывал свой внутренний мир ни одному другому мужчине так, как Лоуренсу. Он стал еще более грмокоголосым в публичной жизни, но меньше делился своими мыслями и чувствами в приватном круге. С этих пор его признания доставались Элайзе или Анджелике Черч. После смерти Джона Лоуренса Гамильтон запер часть своих эмоций и больше никогда к ним не возвращался.
Рон Чернов, "Александр Гамильтон"